У одного человека на языке, по бокам выросли две маленькие ручки. Они были очень похожи на человеческие, только уменьшенные до размеров мизинца. И, может быть, этот человек, которого кстати звали Колей, не обратил бы на них никакого внимания, если бы ручки спокойно лежали по швам языка. Но они напротив, активно мешали Коле: хватали его за губы маленькими, но очень цепкими пальчиками, и Коля не мог даже преградить им путь зубами, так как не имел их полного набора, а имевшихся щелей было вполне достаточно для бесприпятственного проникновения ручек. Кроме того, ручки были большими шутникам и часто высовывались изо рта, сложившись вместе в немой мольбе и окружающие думали, что Коля пожирает маленького гномика и нередко били Колю по лицу. А ручки весело разбрызгивали кровь сочащуюся из разбитых губ и, как маленькие детки в ванной играют с водой, так и они сжимали кровь в кулачках и, когда она тоненькими струйками выплёскивалась сквозь крошечные пальчики, ручки тряслись в беззвучном хохоте.
А иногда ручки имитировали два пальца во рту и вызывали у Коли непроизвольное опорожнение желудка в самых неподходящих местах. Один раз он вырвал в лицо милиционеру, у которого просил помощи в ориентации на местности. Три дня ручки могли, не переставая плескаться!!!...
Разумеется Коля был очень недоволен поведением ручек и, в один прекрасный день, решил ручки себе себе оторвать. Но те, немедленно, посредством азбуки Морзе, которую Коля знал с детства сообщили, что будучи отрванными, вырастут в таком месте, что Коля сразу же перехотел отрывать их и так и живёт с ними по сей день. Ручки постарели, сморщились, перестали шалить и всё чаще перестукиваются с Колей, делясь извечными старческими проблемами...
***
Сухая загорелая старушка в зелёном купальнике стучала граблями по разделительной линии скоростного шоссе. Грабли она цепко держала в руках, повернувшись поперёк дороги так, что проезжающие мимо машины, заезжали на обочину, чтобы не зацепить хрупкое создание. Во время войны на этом месте было минное поле и, теперь, бабуля надеялась избежать тяжёлой естественной смерти, подорвавшись на одной из оставшихся мин.
Досконально простучав разделительную линию, сапёр-камикадзе начал продвигаться дальше к обочине. На горизонте появился многотонный грузовик. Шофёр издалека увидел старушку, но ему очень не хотелось вытаскивать левую ногу из-под тёплого сидения, а правую снимать с уютной педали газа...
Стая лебедей взметнулась с придорожного озера, когда в воду упали нога в лапте и половинка граблей. Зелёный купальник помотался несколько мгновений на колесе грузовика и, в виде серой бесформенной тряпки, остался лежать на обочине, развеваемый ветром.
***
По бескрайним просторам Чукотки, звеня колокольчиками, на бешеной скорости несётся упряжка из шести оленей. Позади, на санях сидит плосколикий, ускоглазый мужчина и безудержно смеётся, оголяя пустые дёсны. Его веселит то, что снег, попадая в нос, тает и, стекая, образует сосульки причудливой формы (это - уже его догадки), которые, отрываясь на холодном ветру, оставляют под носом небольшие ранки. Мужчина знал, что эти ранки скоро заживут, и он сядет в чуме, в тёплом уголке и будет отколупывать их ногтем. После этой процедуры на месте ранок должны будут остаться шрамы и потом, в кругу своих друзей-охотников, он скажет, что эти отметки остались после смертельной схватки с белым медведем.
Друзья одобряюще загудят, нахмурят брови и станут показывать свои шрамы окола рта, глаз, ушей, оставшиеся, по их словам, после борьбы с моржом, тюленем, акулой...
***
Степан был человеком пожилым и много повидавшим на своём веку. Казалось, что ничего не могло вывести его из равновесия. Но раз, произошёл с ним такой случай:
Сидел он у окна своей избы, сковыривая ногтём краску с подоконника, и терпеливо наблюдал, как носатые ребята играли в футбол у него в огороде. Они усердно топтали репу и морковь, в то время, как терпение у Степана кончилось.
Он вытащил из комода ружьё и застрелил всех ребят.
И долго ещё он смеялся над этой историей со своими друзьями, рассказывая её вновь и вновь. Но на душе у него было немного тяжело, всё таки живые, бегали, веселились...романтика...
***
Антонина Петровна давила очень сильно. Мел под её пальцами скрипел и крошился. Крупные куски с щелчком отскакивали и летели так стремительно, что не всегда можно было заметить место их приземления, а после уроков дежурные находили их даже в цветочных горшках над доской. Меловая пыль же, напротив, находилась всегда в поле зрения и, вращаясь лучах света, плавно оседала на пол.
Надо заметить, что многие дети в классе Антонины Петровны страдали недостатком кальция и, поэтому, нередко случалось так, что в момент, когда Антонина Петровна объясняла материал, подкрепляя его надписями и рисунками на доске, у её ног находилось несколько детей, которые, стоя на четвереньках, с упоением облизывали пол, а иногда даже кончики туфель учительницы.
Часто, когда Антонина Петровна вела урок, на скрип её мела сбегались другие учителя, которые в этот момент испытывали нехватку кальция в организме и, с шумом отгоняя детей, кидались на пол и лизали, лизали, лизали... Иногда, забывая о своём преподавательском достоинстве, они даже похрюкивали от удовольствия и вульгарно закатывали глаза.
Тихо скрипнув дверью, входил директор и виновато улыбаясь смотрел на происходящее. Выдержав паузу приличия, густо заливаясь краской и делая вид, что останавливает обезумевших учителей, он наклонялся и, как бы ненароком, подлизывал стену под доской. Это место было засыпано мелом, но его не трогали, знали нрав директора - это была его точка.
Когда почти всё было вычищено, Антонина Петровна делела лисью мордочку и крошила мел в самую гущу лижущих и непременно подсыпала на директорскую стену.
Сама она мел не ела, - не любила. Да и с кальцием в её организме было всё в порядке...
***
Один мужчина рещил исчислять время не в обычных годах, как принято, а в восьмидневных. Он прожил целых три тысячи счастливых лет, но всё равно умер...
***
Когда в дверь позвонили, Сергей Иванович очень испугался, но быстро взял себя в руки, хотя дверь не открыл. Тогда в дверь постучали, Сергей Иванович испугался ещё сильнее и потерял сознание. Очнулся он в лесу, в трёх километрах от дома. Долго лобирался, но так и не узнал, кто приходил...
