Литературный ОРГазм..

[Пушистая Колючка]

Э. Асадов

Баллада о ненависти и любви

 

I

 

Метель ревет, как седой исполин,

Вторые сутки не утихая,

Ревет, как пятьсот самолетных турбин,

И нет ей, проклятой, конца и края!

 

Пляшет огромным белым костром,

Глушит моторы и гасит фары.

В замяти снежной аэродром,

Служебные здания и ангары.

 

В прокуренной комнате тусклый свет,

Вторые сутки не спит радист.

Он ловит, он слушает треск и свист,

Все ждут напряженно: жив или нет?

 

Радист кивает: - Пока еще да,

Но боль ему не дает распрямиться.

А он еще шутит: "Мол, вот беда

Левая плоскость моя никуда!

Скорее всего перелом ключицы..."

 

Где-то буран, ни огня, ни звезды

Над местом аварии самолета.

Лишь снег заметает обломков следы

Да замерзающего пилота.

 

Ищут тракторы день и ночь,

Да только впустую. До слез обидно.

Разве найти тут, разве помочь -

Руки в полуметре от фар не видно?

 

А он понимает, а он и не ждет,

Лежа в ложбинке, что станет гробом.

Трактор если даже придет,

То все равно в двух шагах пройдет

И не заметит его под сугробом.

 

Сейчас любая зазря операция.

И все-таки жизнь покуда слышна.

Слышна ведь его портативная рация

Чудом каким-то, но спасена.

 

Встать бы, но боль обжигает бок,

Теплой крови полон сапог,

Она, остывая, смерзается в лед,

Снег набивается в нос и рот.

 

Что перебито? Понять нельзя.

Но только не двинуться, не шагнуть!

Вот и окончен, видать, твой путь!

А где-то сынишка, жена, друзья...

 

Где-то комната, свет, тепло...

Не надо об этом! В глазах темнеет...

Снегом, наверно, на метр замело.

Тело сонливо деревенеет...

 

А в шлемофоне звучат слова:

- Алло! Ты слышишь? Держись, дружище -

Тупо кружится голова...

- Алло! Мужайся! Тебя разыщут!..

 

Мужайся? Да что он, пацан или трус?!

В каких ведь бывал переделках грозных.

- Спасибо... Вас понял... Пока держусь! -

А про себя добавляет: "Боюсь,

Что будет все, кажется, слишком поздно..."

 

Совсем чугунная голова.

Кончаются в рации батареи.

Их хватит еще на час или два.

Как бревна руки... спина немеет...

 

- Алло!- это, кажется, генерал.-

Держитесь, родной, вас найдут, откопают...-

Странно: слова звенят, как кристалл,

Бьются, стучат, как в броню металл,

А в мозг остывший почти не влетают...

 

Чтоб стать вдруг счастливейшим на земле,

Как мало, наверное, необходимо:

Замерзнув вконец, оказаться в тепле,

Где доброе слово да чай на столе,

Спирта глоток да затяжка дыма...

 

Опять в шлемофоне шуршит тишина.

Потом сквозь метельное завыванье:

- Алло! Здесь в рубке твоя жена!

Сейчас ты услышишь ее. Вниманье!

 

С минуту гуденье тугой волны,

Какие-то шорохи, трески, писки,

И вдруг далекий голос жены,

До боли знакомый, до жути близкий!

 

- Не знаю, что делать и что сказать.

Милый, ты сам ведь отлично знаешь,

Что, если даже совсем замерзаешь,

Надо выдержать, устоять!

 

Хорошая, светлая, дорогая!

Ну как объяснить ей в конце концов,

Что он не нарочно же здесь погибает,

Что боль даже слабо вздохнуть мешает

И правде надо смотреть в лицо.

 

- Послушай! Синоптики дали ответ:

Буран окончится через сутки.

Продержишься? Да?

- К сожалению, нет...

- Как нет? Да ты не в своем рассудке!

 

Увы, все глуше звучат слова.

Развязка, вот она - как ни тяжко.

Живет еще только одна голова,

А тело - остывшая деревяшка.

 

А голос кричит: - Ты слышишь, ты слышишь?!

Держись! Часов через пять рассвет.

Ведь ты же живешь еще! Ты же дышишь?!

Ну есть ли хоть шанс?

- К сожалению, нет...

 

Ни звука. Молчанье. Наверно, плачет.

Как трудно последний привет послать!

И вдруг: - Раз так, я должна сказать! -

Голос резкий, нельзя узнать.

Странно. Что это может значить?

 

- Поверь, мне горько тебе говорить.

Еще вчера я б от страха скрыла.

Но раз ты сказал, что тебе не дожить,

То лучше, чтоб после себя не корить,

Сказать тебе коротко все, что было.

 

Знай же, что я дрянная жена

И стою любого худого слова.

Я вот уже год тебе не верна

И вот уже год, как люблю другого!

 

О, как я страдала, встречая пламя

Твоих горячих восточных глаз. -

Он молча слушал ее рассказ,

Слушал, может, последний раз,

Сухую былинку зажав зубами.

 

- Вот так целый год я лгала, скрывала,

Но это от страха, а не со зла.

- Скажи мне имя!..-

Она помолчала,

Потом, как ударив, имя сказала,

Лучшего друга его назвала!

 

Затем добавила торопливо:

- Мы улетаем на днях на юг.

Здесь трудно нам было бы жить счастливо.

Быть может, все это не так красиво,

Но он не совсем уж бесчестный друг.

 

Он просто не смел бы, не мог, как и я,

Выдержать, встретясь с твоими глазами.

За сына не бойся. Он едет с нами.

Теперь все заново: жизнь и семья.

 

Прости. Не ко времени эти слова.

Но больше не будет иного времени. -

Он слушает молча. Горит голова...

И словно бы молот стучит по темени...

 

- Как жаль, что тебе ничем не поможешь!

Судьба перепутала все пути.

Прощай! Не сердись и прости, если можешь!

За подлость и радость мою прости!

 

Полгода прошло или полчаса?

Наверно, кончились батареи.

Все дальше, все тише шумы... голоса...

Лишь сердце стучит все сильней и сильнее!

 

Оно грохочет и бьет в виски!

Оно полыхает огнем и ядом.

Оно разрывается на куски!

Что больше в нем: ярости или тоски?

Взвешивать поздно, да и не надо!

 

Обида волной заливает кровь.

Перед глазами сплошной туман.

Где дружба на свете и где любовь?

Их нету! И ветер как эхо вновь:

Их нету! Все подлость и все обман!

 

Ему в снегу суждено подыхать,

Как псу, коченея под стоны вьюги,

Чтоб два предателя там, на юге,

Со смехом бутылку открыв на досуге,

Могли поминки по нем справлять?!

 

Они совсем затиранят мальца

И будут усердствовать до конца,

Чтоб вбить ему в голову имя другого

И вырвать из памяти имя отца!

 

И все-таки светлая вера дана

Душонке трехлетнего пацана.

Сын слушает гул самолетов и ждет.

А он замерзает, а он не придет!

 

Сердце грохочет, стучит в виски,

Взведенное, словно курок нагана.

От нежности, ярости и тоски

Оно разрывается на куски.

А все-таки рано сдаваться, рано!

 

Эх, силы! Откуда вас взять, откуда?

Но тут ведь на карту не жизнь, а честь!

Чудо? Вы скажете, нужно чудо?

Так пусть же! Считайте, что чудо есть!

 

Надо любою ценой подняться

И всем существом, устремясь вперед,

Грудью от мерзлой земли оторваться,

Как самолет, что не хочет сдаваться,

А сбитый, снова идет на взлет!

 

Боль подступает такая, что кажется,

Замертво рухнешь назад, ничком!

И все-таки он, хрипя, поднимается.

Чудо, как видите, совершается!

Впрочем, о чуде потом, потом...

 

Швыряет буран ледяную соль,

Но тело горит, будто жарким летом,

Сердце колотится в горле где-то,

Багровая ярость да черная боль!

 

Вдали сквозь дикую карусель

Глаза мальчишки, что верно ждут,

Они большие, во всю метель,

Они, как компас, его ведут!

 

- Не выйдет! Неправда, не пропаду! -

Он жив. Он двигается, ползет!

Встает, качается на ходу,

Падает снова и вновь встает...

 

II

 

К полудню буран захирел и сдал.

Упал и рассыпался вдруг на части.

Упал, будто срезанный наповал,

Выпустив солнце из белой пасти.

 

Он сдал, в предчувствии скорой весны,

Оставив после ночной операции

На чахлых кустах клочки седины,

Как белые флаги капитуляции.

 

Идет на бреющем вертолет,

Ломая безмолвие тишины.

Шестой разворот, седьмой разворот,

Он ищет... ищет... и вот, и вот -

Темная точка средь белизны!

 

Скорее! От рева земля тряслась.

Скорее! Ну что там: зверь? Человек?

Точка качнулась, приподнялась

И рухнула снова в глубокий снег...

 

Все ближе, все ниже... Довольно! Стоп!

Ровно и плавно гудят машины.

И первой без лесенки прямо в сугроб

Метнулась женщина из кабины!

 

Припала к мужу: - Ты жив, ты жив!

Я знала... Все будет так, не иначе!..-

И, шею бережно обхватив,

Что-то шептала, смеясь и плача.

 

Дрожа, целовала, как в полусне,

Замерзшие руки, лицо и губы.

А он еле слышно, с трудом, сквозь зубы:

- Не смей... ты сама же сказала мне..

 

- Молчи! Не надо! Все бред, все бред!

Какой же меркой меня ты мерил?

Как мог ты верить?! А впрочем, нет,

Какое счастье, что ты поверил!

 

Я знала, я знала характер твой!

Все рушилось, гибло... хоть вой, хоть реви!

И нужен был шанс, последний, любой!

А ненависть может гореть порой

Даже сильней любви!

 

И вот, говорю, а сама трясусь,

Играю какого-то подлеца.

И все боюсь, что сейчас сорвусь,

Что-нибудь выкрикну, разревусь,

Не выдержав до конца!

 

Прости же за горечь, любимый мой!

Всю жизнь за один, за один твой взгляд,

Да я, как дура, пойду за тобой,

Хоть к черту! Хоть в пекло! Хоть в самый ад!

 

И были такими глаза ее,

Глаза, что любили и тосковали,

Таким они светом сейчас сияли,

Что он посмотрел в них и понял все!

 

И, полузамерзший, полуживой,

Он стал вдруг счастливейшим на планете.

Ненависть, как ни сильна порой,

Не самая сильная вещь на свете!

[lipa]

на высокой-высокой горе,
там, где звезды парадом-алле,
там, где космос касается век
и лежит белоснежный снег,

там живет мой старинный друг.
он в ладонях держит звезду,
и в ее серебристом свету,
он прозрачен, как горный дух.

над его головой Южный Крест,
под ногами качается лес,
и мелодия светлых чудес
тихо льется с нависших небес.

его губы целует туман,
и снежинки набились в карман,
а Луна, что кругла, как дирхам,
льнет к тяжелым ночным облакам.

он пришелец с далеких планет,
и Арктур ему дарит свой свет.
и за сотни космических лет -
его дом под огнями комет.

его волосы треплет Борей.
мы знакомы с ним тысячи дней.
и мой друг, что не любит людей,
очень крепко привязан ко мне.

звездолёт его скован во льдах,
и поломан горящий кристалл.
и мой друг бесконечно устал
быть потерянным в этих местах.

но пока мир закован во тьме,
он поет свою песню Земле,
на высокой-высокой горе,
где ботинки врезаются в снег.

и в каком бы я ни был Аду,
и в какую ни влип бы беду,
друг мой держит в ладонях звезду,
и за светом ее

я иду.

(с) Джио Россо

[ВреднЮлька]

Тайна женщины

Алина Беляева Ляля Белая

 

Из века в век поэтами воспета,

Стократ унижена и вновь вознесена,

Осталась Женщина вопросом без ответа,

Хрупка, но… удивительно сильна.

 

Быть Женщиной, как много это значит…

Нести тепло и преданно любить,

И в миг, когда душа от боли плачет,

Слова поддержки для мужчины находить.

 

Как это сладко! Знать, что ты любима,

И с замираньем сердца ждать звонка,

И чувствовать себя неотразимой

И сильной, если к цели ты близка.

 

И на себе ловить мужские взгляды,

Знать, что кому-то в жизни ты нужна,

И принимать как высшую награду,

Что Женщиной на свет ты рождена!

 

О тайне Женщины немало говорили,

Она сама её не в силах разгадать.

Ей нужно только, чтоб её любили -

Всё остальное можно и не знать.

 

 

 

 

 

 

@@@@@@@@@

НОЧЬ Анна Ахматова

 

 

Я хочу быть последней женщиной

Окончательной...заключительной...

Не уболтанной, а обвенчанной

Ясным светом твоей обители...

 

Добрым утром.. и тихой пристанью...

И сводящим с ума желанием...

Я хочу быть...контрольным выстрелом

И последним твоим признанием...

 

Я хочу быть твоими крыльями...

Этим лёгким надёжным ...бременем...

Я хочу быть твоими былями...

В рамках времени...и безвременно...

 

Не умею я жить на меньшее...

Что ты смотришь в глаза...так пристально ?..

Я хочу быть...последней женщиной...

Просто ...женщиной... и единственной.

Изменено 13 июля, 2015 пользователем ВреднЮлька

[Героним]

[Героним]

Комсомольская стройка в Надыме, 1971 год

 

[lipa]

смотришь в экран и видишь ее глаза. 
всё, что читаешь - относится тоже к ней.
давишь в себе желание «по газам» - 
чтоб через город и в пропасть, где нет людей.
чтоб обнимать её снова, но кожа – лед. 
чтоб говорить о прекрасном, но вместо – тишь.

эта война (меж вами)
который год? 
эта война которой… 

– зачем звонишь?

смотришь в экран, а имя горчит во рту. 
если гулять, то мимо знакомых мест.
спросишь себя: «за что же? почти люблю…». 
это «почти» и ставит на общем крест.

не было сил терпеть, а слова ножи - 
ходишь распоротый заживо, много пьёшь.
ей ведь хотелось малого… покажи, 
как ты стараться будешь,
как все вернёшь…

только мечты-мечтами, а правды нет. 
ей бы тебе о главном, но вместо – тишь.
в правой руке зажат проездной билет. 
даже в войну ей нравилось, как ты спишь.
даже когда вы порознь... стихи – посыл. 

смотришь в экран и плавится кожа век…

вот бы хоть раз 
ты просто ее спросил, 
сколько способен выдержать человек.

 

(с) Виктория Миловидова

[lipa]

Катина книга о бабожизни.
Часть третья. Радиация в мозгу.

Родные люди.

Я никогда не знала родного деда. Он бросил бабушку и детей.
Я даже не знаю, когда и от чего он умер. Мне его не жалко.
И когда, поддавшись христианству, мама с бабушкой ходят, ставят ему свечки, я испытываю брезгливое равнодушие.
Когда бабушка стала бабушкой, она сошлась с другим человеком.
Посторонним В.
Этот человек читал нам сказки. Он показывал фокус: если положить в землю два ореха и воткнуть прутик – вырастет орешник.
У него вообще были золотые руки. Он мог приклеить в яблоне веточку груши, получится дерево, на котором будут расти и груши и яблоки.
А когда мы шли по свежеуложенному асфальту, и я боялась провалиться, он сказал: «тогда побежали».
И мы побежали.
А еще он однажды начал рассказывать историю про украденный смех, но его прервали, потом уже позже я прочла ее сама, и очень жалела, что сама.
Потом он однажды уехал к родным внукам и внезапно сгорел от рака.
Больше я его не видела.
Это была моя первая потеря.
Постороннего человека, который был моим родным дедом.

И мне стало интересно.
Какие силы действуют на людей, которые становятся семьей, даже если изначально чужие?
Какие силы разводят родных?

Недавно я встретила человека, который был мне родным. Мне отказали колени, на пару секунд.
А потом пришло равнодушие.
То же самое, как при биологическом деде.

Хотя, казалось бы, еще с год назад..

Оттого мне странно, ведь никогда заранее не узнать, какой человек будет в твоей жизни, какой уйдет.
Кто из них вернется, кто исчезнет.
Это неизвестная мистерия, сродни русской рулетки, ведь каждый момент, каждый поворот не туда, может изменить все.

Не знаю, отчего я об этом подумала.
Возможно, просто вспомнила о деде и понеслось.

А по утрам, как только звенит будильник, ко мне бежит кошка и, похрюкивая, укладывается под боком, хотя тоже постороннее существо.
И тоже казалось бы.

[lipa]

Стояли звери
Около двери.
В них стреляли,
Они умирали.

Но нашлись те, кто их пожалели,
Те, кто открыл зверям эти двери.
Зверей встретили песни и добрый смех.
Звери вошли и убили всех.

чорный юморок такой

[DeN 52rus]

Мы переспали случайно.

Утром
я что-то делал, звонил кому-то,
и, может быть, через полчаса заметил ее глаза.
Густые волосы, высокие скулы.
Вспомнил, как мы вчера уснули.
Что было до этого, прошлым вечером.
Как долго мы болтали о вечном.

Коса. И мини. Длинные ноги.
Манера все время шутить о боге,
футболка в обтяжку, молния сзади,
стоны на автостраде.

— Наверно, хватит уже шататься.
Тебе хоть есть уже восемнадцать?
— Мне? Конечно. Намного больше.
— Прекрасно. Идти можешь?

И вот — нагая в лучах утра.
Смотрит так непривычно мудро,
так странно, что расхотелось есть.
Говорит:

— Я твоя смерть.

И почему-то поверил сразу.
забил на логику, доводы разума,
не вынул даже бритву Оккама,
а взял и спросил прямо:

— Когда?

— Не то чтобы очень скоро.
Еще как минимум лет сорок.
Может, и больше. Не бойся. Не съем.
Я маленькая совсем.

— А я ведь спрашивал. Спрашивал ведь!

— У тебя совершенно летняя смерть.
Не бойся. Я не хочу тебе зла.
Просто раньше зашла.

Ты так боишься, боишься меня,
ты все тупее день ото дня,
не спишь до одури, морды бьешь,
— ты так умрешь раньше, чем умрешь.

Куришь, дуешь, читаешь дрянь,
все время груб, постоянно пьян,
типа талантливый и ершистый,
а на деле боишься жизни.

Так вот. Не надо про «смерти нет».
Я есть. Мне нравится черный цвет.
Коты. Истории. И цветы.
И мне нравишься ты.

Сейчас я уйду. Но вы, люди, поймите:
ваш ангел смерти — ваш ангел-хранитель.
Я стану иной, несущей покой -
но запомни меня такой.

Не бойся жить. И меня тоже.
У меня не такая страшная рожа.
Ну, чего чашку в руках крутишь?

— Ты останешься? Чай будешь?..

[felixych]

    Люди такие непостоянные: иногда нервные и раздражительные, иногда строгие и необщительные, но часто бесконечно добрые и отзывчивые. И это мы ценим больше всего. Вот такую доброту, вот такое большое сердце и вот такие необычные поступки обычных людей.

 

 

«Иду утром домой. На подъезде объявление:
„Дорогие соседи! Сегодня примерно в 9:20 у проходной двери были утеряны 120 рублей. Если кто нашел, занесите, пожалуйста, в кв. 76 Антонине Петровне. Пенсия — 2640 рублей“. Я откладываю 120 рублей, поднимаюсь, звоню. Открывает бабушка в фартуке. Только увидела меня, протягивающего деньги, сразу обниматься, причитать и в слезы счастья. И рассказала: „Пошла за мукой, вернувшись, вынимала ключи у подъезда — деньги-то, наверное, и проронила“.
Но! Деньги брать отказалась наотрез! Оказалось, за пару часов я уже шестой (!!!) „нашел“ бабулины деньги! Люди, я вас люблю за то, что вы такие!»

[Benitez]

Как много тех, с кем можно лечь в постель, 
Как мало тех, с кем хочется проснуться…
И утром, расставаясь улыбнуться, 
И помахать рукой, и улыбнуться, 
И целый день, волнуясь, ждать вестей.
Как много тех, с кем можно просто жить, 
Пить утром кофе, говорить и спорить…
С кем можно ездить отдыхать на море, 
И, как положено — и в радости, и в горе
Быть рядом… Но при этом не любить…
Как мало тех, с кем хочется мечтать!
Смотреть, как облака роятся в небе, 
Писать слова любви на первом снеге, 
И думать лишь об этом человеке…
И счастья большего не знать и не желать.
Как мало тех, с кем можно помолчать, 
Кто понимает с полуслова, с полу взгляда, 
Кому не жалко год за годом отдавать, 
И за кого ты сможешь, как награду, 
Любую боль, любую казнь принять…
Вот так и вьётся эта канитель —
Легко встречаются, без боли расстаются…
Все потому, что много тех, с кем можно лечь в постель.
Все потому, что мало тех, с кем хочется проснуться.

[lipa]

Плохие девочки хотят
Крутить за хвостики ребят,
Пить черри шнапс
И быть опасно близко.
Плохие мальчики хотят
Хороших девочек, а я
Тебя.
И мысль пристала, как к зубам ириска.
Нам только 16
И мы вдыхаем нашу жизнь
Как номер первый,
Выросшие без границ.
Не плачь о нем, детка,
Весь мир сплошные чудеса.
Я не предам, ведь ты такая же как я.
Лед так и бъется о стакан,
И надо бы напополам делить все обещания -
Безутешно скучно.
Гораздо веселей найти
Все, что взрывает изнутри,
Приправить ромом танцы,
Целоваться вкусно.
Рассветает. Я держу тебя за обе руки рядом.
Ночь, как крылья, закрывается у нас за спиной отрядом...
Отрядом пустых Бакарди, вертолетом разноцветных стен.
Красивей нет тебя. Сегодня самый лучший день!

[DeN 52rus]

Прощай,
Позабудь
И не обессудь.
А письма сожги,
Как мост.
Да будет мужественным
твой путь,
да будет он прям и прост.
Да будет во мгле
для тебя гореть
звездная мишура,
да будет надежда
ладони греть
у твоего костра.
Да будут метели,
снега, дожди
и бешеный рев огня,
да будет удач у тебя впереди
больше, чем у меня.
Да будет могуч и прекрасен
бой,
гремящий в твоей груди.

Я счастлив за тех,
которым с тобой, может быть,
по пути.

 

[lipa]

Для девочек ))

 

«Однажды ты поймешь, что осталась одна...»

 

Однажды ты поймешь, что осталась одна. На самом деле ты всегда была одна, но это понимание обычно запаздывает. Родители умирают, мужья изменяются, любовники изменяют, дети растут. Или ты сама уходишь от них потому, что они теперь чужие. Ломается то, что работало еще вчера. Не важно, что именно произойдет, помни: одиночество всегда за спиной, как зима. Зрелость — это способность быть одной, не драматизируя. Готовиться лучше заранее, я расскажу как.

Всех, кроме близкой родни, можно заменить. Никто и ничто не бывает в одном экземпляре. Впускай новых людей в свою жизнь, даже если не понимаешь пока, есть ли у вас общее. Однажды ты поймешь, что осталась одна, и это спасет тебя.

Всегда пробуй новое: еду, одежду, маршруты, гаджеты, активности, фильмы, книги, теории и объяснения вселенной. Мозг сделан из ленивой жвачки. Чем дальше, тем больше он хочет гнуться в одних и тех же местах, остальные его извилины стремятся исчезнуть. Не позволяй ему прилепляться к одним и тем же вещам, удовольствиям, путям, способам и трюкам. Всегда пробуй новое, особенно когда тебе лень, страшно или не хочется.

Прости всех, кого можно, остальных забудь. Забвение — лучшее наказание и лучшее лекарство. И никогда ни с кем не спорь, лучше сделай маникюр.

Спешить некуда. Все, что происходит быстро, живет недолго. Если действительно чего-то хочешь — сделаешь. Если расхотела, значит, было не нужно. Рискованные желания и поступки откладывай, давая им «отлежаться». Делай что-то, в чем ты не уверена, лишь если желание неотступно преследует тебя долгое время.

Этот пункт дополняет предыдущий: если очень хочешь чего-то и считаешь это правильным, делай. Желания и есть жизнь. Давай желанию жить внутри и следи за ним. Если не исчезло — последуй ему.

Не сдавайся, пока чего-то хочешь. Удача — это опыт, то есть количество повторений. Любая неудача — недостаток опыта и компенсируется опытом. Смелость и риск — это опыт. То, что порой выглядит как несусветная наглость, — это опыт. Стойкость, терпимость, умение прощать, устойчивость и независимость — все это опыт. Главное — не сдаваться, пока чего-то хочешь.

Ничто не конец, даже конец: все лишь течение. Помни об этом в отчаянии, в горе, у могилы друга, читая письмо любимого, который покинул тебя. Непременно будет день, когда ты скажешь: «И к лучшему!» (особенно это касается любимого :) ) Ничто не конец: однажды ты поймешь, что осталась одна, и эта мысль спасет тебя.

Ничто не конец, но конец близок. И полезнее думать, что он — завтра. Тогда легче следовать всем этим пунктам.

Делай что хочешь, но позаботься о своем теле, иначе оно неожиданно отомстит тебе. Приобрети привычку спрашивать, чего оно хочет, и выполнять это. Если ты никогда не слушала тело и не знаешь, как оно разговаривает, начни с простых вещей вроде лесных прогулок, плавания или йоги. Дальше все произойдет само: тело ждет, чтобы его услышали.

Романтика, любовь и страсть — это прекрасно. Но, если путать их с сексом, можно надолго остаться без него. А это глупо и вредно. Сделай так, чтобы у тебя был секс. Пусть романтика и любовь, придя, застанут тебя в постели с новым любовником.

Последнее, о чем стоит волноваться, — что подумают о тебе люди. Люди думают в основном о себе, а также о тебе, меряя по себе. То есть они не думают ни о тебе, ни друг о друге.

Бойся уверенности. Уверенность — начало маразма. Сомневайся, допускай иные варианты, оставляй открытыми пути отступления себе и другим. Я сомневаюсь в каждом пункте, который я написала. Но сию секунду, пожалуй, все оставлю как есть. Однажды я останусь одна и проверю, спасет ли меня все это.

P.S. Это единственный пункт, в котором я не сомневаюсь: береги друзей. Друзья — единственное, что стоит накапливать (мне пока удается). Однажды я пойму, что осталась одна, а друзья тут же нагрянут и скажут: «Ты совсем обалдела? У тебя же есть мы!» И это правда.

Автор: Полина Гавердовская

 

[brut]

…И вырвалась она из рук

Владыки Трех миров подлунных.

Она стояла на свету.

И факелы в руках охраны

Немых юнцов и старцев пьяных,

Наемников, чьи кровью раны

Сочились в перевязях рваных,

Ее ласкали красоту.

По коже зарева ходили.

Гранатов гроздья меж ключиц

Подобье стаи зимних птиц…

Браслеты-змеи ей обвили

Запястья. Ясписом горели

У змей глаза!.. В ее ушах,

Близ перламутра нежной шеи,

Пылал огонь Гипербореи

Алмаза льдяная душа.

И синей тенью лазуриты

Лежали на груди открытой

Дыханьем поднимала их

Царица. Стыли турмалины

На лбу, а на висках — рубины,

Напоминаньем: эта бровь

Воздымется — прольется кровь!..

Глаза-зеленые глубины

Дышали морем. Их прибой

Туда, в пучину, за собой

Навеки влек… Коса сверкала:

В червонном золоте — опалы.

И запах сена от кудрей,

И запах горя все острей…

И близ распахнутых дверей

Она Царя поцеловала

В уста.

А он ее схватил

Смертельной хваткою питоньей:

— Скажи, тебя я оскорбил?!

Тебя любил — что было сил,

Сжимал твое лицо в ладонях!

Тебе я приносил дары,

Слепую страсть, слепое пламя,

И пальцы унизал перстнями,

И обнимал ночами, днями,

Годами напролет, веками…

Зачем, осыпана огнями,

Меня любила — до поры?!

Куда идешь?.. Там черный ветер

Вмиг путника повалит с ног.

Там зимний небосвод жесток.

Там Альтаир, слепящ и светел,

Струит морозный дикий ток.

Там все погибло. Избы стынут.

Покрылись сажей города.

Хрустит оконная слюда.

Там — ничего. Там — никогда!

Огонь и Ветер. Звезды. Вьюга.

Я понял… Буре ты сродни…

Зачем узнали мы друг друга?!

Остановись! Повремени!..

И так Царица отвечала,

А на груди блестел гранат

Кровавой вязью:

— Я познала,

Что в мире нет пути назад!

Тебя любила и ласкала

Как две зверюшки, бились мы

До слез, до смеха, до оскала,

Так страсть кинжальная сверкала

На голубых шелках зимы!

С тобой мы жили не тужили!

Но с Севера летят ветра.

Печать на сердце положили

И я почуяла: пора!

Царь! Я другого полюбила.

Но, сожигая все мосты,

Зрю — далека еще могила,

И говорю: утешься, милый!

Мой викинг — это тоже ты!

Ты! Ты! Кого б ни обнимала

В вертепах, хижинах, дворцах,

Кого бы телом ни сжигала,

Кому б душою ни дышала

В Луну полночного лица,

Все ты, мой Царь! Твоя навеки

Пребудет надо мною власть.

Сомкну ль в последней дреме веки

И вновь наш праздник — свет и страсть…

Люблю. Но ухожу! По соли

Дороги зимней под пятой,

По нашей лученосной боли,

По нашей ярости святой…

Прощай! Заветные каменья

Твои отныне не сниму:

Топаз пылает в исступленье,

Рубина кровь течет во тьму.

Прорежут медный лик морщины,

Избороздится гладь чела…

Сочту — то камни иль мужчины,

С какими в мире сем была?..

Забуду всех! Перебирая

Объятий каторжную сласть,

Узрю: с тобой — преддверье Рая,

С тобою — к Вечности припасть!

О Царь!.. Иные жгут приделы.

Иные в них и свет и тьма…

Ведь я, тебя бессмертным сделав,

Бессмертье обрела сама.

И я уже — звезда, менада,

Мне душно во дворце твоем.

Скорей — сметая все преграды

В сапфирный звездный окоем…

Снег иссечет лицо нагое.

Ступни изранит жесткий наст.

Уже не стану я другою!

Уже ветра поют про нас!

Уже ветра поют вокруг

Под звон метелей многострунных…

И вырвалась она из рук

Владыки Трех миров подлунных.

[lipa]

Как бы в землянке, стынут руки.

Затишье. Запросто – с ума

Сойти. Ни шороха. Ни звука.

Одна Египетская Тьма.

 

 

И шерстяное одеянье.

И ватник, ношенный отцом.

Чай. Хлеб. Такое замиранье

Бывает только пред Концом.

 

 

И прежде чем столбы восстанут,

Огонь раззявит в небе пасть —

Мои уста не перестанут

Молиться, плакать, петь и клясть.

 

 

И, комендантский час наруша,

Обочь казарм, обочь тюрьмы

Я выпущу живую душу

Из вырытой могильной тьмы!

 

 

По звездам я пойду, босая!

Раздвинет мрак нагая грудь!

 

 

… Мороз. И ватник не спасает.

Хоть чайник – под ноги толкнуть.

 

 

Согреются ступни и щеки.

Ожжет ключицу кипяток.

Придите, явленные Сроки,

Мессии, судьи и пророки,

В голодный нищий закуток.

 

 

И напою грузинским чаем,

И, чтобы не сойти с ума,

Зажгу дешевыми свечами,

Рабочих рук своих лучами

Тебя, Египетская Тьма.

[Benitez]

Никогда не иди назад. Возвращаться нет уже смысла. Даже если там те же глаза, в которых тонули мысли. Даже если тянет туда, где ещё всё было так мило, не иди ты туда никогда, забудь навсегда, что было. Те же люди в прошлом живут, что любить обещали всегда. Если вспомнил ты это — забудь, не иди ты туда никогда. Не верь им, они — чужие. Ведь когда-то ушли от тебя. Они веру в душе убили, в любовь, в людей и в себя. Живи просто тем, что живешь и хоть жизнь похожа на ад, смотри только вперед, НИКОГДА НЕ ИДИ НАЗАД…

 

Омар Хайям

[Героним]

С праздником))

Бадминтон и моряки - балтийцы.

На бесптичье - жопа соловей! -
Эту мудрость на Балтийском флоте
Разделяют тысячи парней,
Думаю, вы тоже всё поймете.
На ракетном катере"Сурков"
Будучи в походе две недели.
Сорок девять храбрых моряков,
Подтверждали эту мысль на деле!

Да, у нас неслабый экипаж,
Дружный, беспощадный, настоящий.
Птицы прочь летят, увидев наш
Грозный борт, над волнами скользящий!
И когда с утра Российский гимн
Собирает на борту матросов,
То дрожит от страха перед ним
Клан бакланов, чаек, альбатросов.

В сторону пернатых ягодиц,
На рассвете взор свой поднимаю,
И причину мандража у птиц
Я, как боцман, в общем, понимаю!
Началось всё, судя по всему
В день, когда великодушный кто-то
По лебёдке прямо на корму
Сбросил нам посылку с вертолёта.

На коробке мы прочли слова,
Что понятны были даже птицам:
"От министра Сердюкова. А.
Легендарным морякам балтийцам."
А в коробке - сотни полторы,
Лёгких, словно лапки у бакланов,
Новеньких ракеток для игры
В бадминтон и столько же воланов.

И "годкам", и самым молодым
Стало ясно сразу без вопросов
То, что бадминтон незаменим
В подготовке воинов матросов,
То, что эта штука, например,
Разовьёт у личного состава
Ловкость, быстроту и глазомер,
При прочтенье флотского устава.

В общем, вышли мы тренировать,
Боевой наш дух и силу воли,
Только ветер, в бога душу мать,
Заклять их долго не позволил!
Налетевшим штормом как на зло,
Не успели мы повесить сетки-
Все воланы на...уй унесло,
И в руках остались лишь ракетки

И покинув бадминтонный корд,
С целью, чтоб воланчики вернули,
Двух "салаг" мы бросили за борт...
И они геройски утонули.
В тот момент я понял, чёрт возьми,
Что хотя и велика держава,
Но от ныне рисковать людьми,
Я, как боцман не имею права.

Я смахнул солёную слезу,
И, увидев птиц горластых стайку,
Резким взмахом, словно стрекозу,
На лету поймал шальную чайку.
На матросов посмотрев хитро,
Я спокойно и без геморроя,
Ей из жопы выдернул перо,
А за ним я вытащил второе.

Ощипав ей птичечий анал,
Я расправил на груди тельняшку
И с засратой палубы поднял,
Круглую, крысиную какашку.
Как заправский селекционер,
Превратив кругляшку в одуванчик,
Я матросам показал пример,
Из чего и как слепил воланчик.

Все узнали, что крысиный срач
Иногда приносит людям пользу.
Жаль, что главный санитарный врач
В этом деле встал, как пидор в позу,
И, раздув тупой ажиотаж,
Повернувшись к нашим нуждам задом,
Застращал наш бравый экипаж
Птичем грипом и крысиным ядом!

Но для нас, балтийских моряков,
Трахавших и чаек, и русалок,
Бадминтон важнее трипаков,
Лихорадок и кишечных палок!
В результате этих вот причин,
Обретя вторую половинку,
Сорок девять доблестных мужчин,
Стали спать с ракетками в обнимку!

Даже крысы по углам кают,
На горшок отныне ходят гордо!..
Жаль, что птицы больше не поют
Над волной вскипающей у борта.

[Masuma]

Комочек нежности

В изгибе тела.

Кусочек нежности

Рукой задела...

  Улыбкой нежною,

  Струной натянутой

  Тебя, как прежнего,

  Люблю без памяти.

Глаза безумные

И космы в стороны.

Те ночи лунные

Чернее ворона.

  Любви горошина

  Живет и светится

  К тебе, хорошему

  (Самой не верится).

Минуты прошлого

Узлом завязаны

И много нежного

Еще не сказано.

  И страсть безбрежная

  Дугою выгнется -

  Она по прежнему

  С тобою двинется,

Спеша на новую

Любовь успешную,

В смятенье - скорую,

В порыве - грешную. 

[lipa]

Кетро Марта

 

Лисья честность

 

 

.... Мы — ваши злые дети, которых вы зачем-то завели, хотя и знали, знали с самого начала, как это будет. Неблагодарные дети, которые не хотят с вами играть, потому что им интересно с другими, такими же нахальными и порочными мальчишками и девчонками». «Где ты был?!»

«Что ты делала весь день?»

«С кем ты разговаривал по телефону?»

«Не ври!»

(Господи, но почему «не ври»… Да если мы перестанем врать, что у вас останется?)

«Я вообще-то не заставляла со мной связываться».

«Катя, я очень тебя люблю».

«Нет, я не хочу загнать тебя в могилу».

«Никого важнее тебя нет, не плачь, пожалуйста».

«Паш, я побежала?»

И мы снова бежим — сплетать хвосты и лазить по деревьям, иногда жалуясь: «А она мне и говорит… представляешь?» — «Да совсем с ума сошла, больные они, эти взрослые», но чаще играем в свои невинные &лядские игры, в которых нет ничего плохого, кроме одного — вам с нами нельзя.

Иногда мы удираем из дома, садимся в поезд, прикинувшись взрослыми, прикрывшись паспортами, и едем туда, где никто не знает, чьи мы.

— Чьи вы, ребята?

— Мы — свои собственные!

В Африку никогда не сбегают дольше чем на пять дней.

«Кать, ну чего ты? Я обязательно вернусь, не к ужину, так к обеду».

Я точно знаю, зачем это нам, — чтобы возвращаться. Чтобы было к кому и было — зачем.

Но мне до смерти интересно — вам, вам- то это зачем? Зачем вам такие плохие стареющие, но невырастающие дети?

««Люблю» — это не ответ»...........

[Klodija]

Из глубины моих невзгод
молюсь о милом человеке.
Пусть будет счастлив в этот год,
и в следующий, и вовеки.

Я, не сумевшая постичь
простого таинства удачи,
беду к нему не допустить
стараюсь так или иначе.

И не на радость же себе,
загородив его плечами,
ему и всей его семье
желаю миновать печали.

Пусть будет счастлив и богат.
Под бременем наград высоких
пусть подымает свой бокал
во здравие гостей веселых,

не ведая, как наугад
я билась головою оземь,
молясь о нем — средь неудач,
мне отведенных в эту осень.

Белла Ахмадулина

[YuLa1021]

— Здравствуйте, это вы сдаете комнату внутри себя? Я бы хотел её снять.
— Да. Проходите. Познакомьтесь с вашими новыми соседями. В комнате справа от вас живет маленький, запуганный и загнанный в угол комочек счастья. Дальше по коридору идите осторожнее, здесь весь пол усыпан осколками разбитой надежды.
— Почему ваша ванна наполнена льдом?
— Там лежит душа. Лёд замедляет процесс её разложения. А вот и комната, которую я сдаю. Она опустела совсем недавно.
— А кто в ней жил?
— Мечта.

[YuLa1021]

ЧТО НА САМОМ ДЕЛЕ ХОТЯТ ЖЕНЩИНЫ?

Однажды короля Артура поймал другой царь и посадил в тюрьму. Потом он его пожалел и сказал, что отпустит его, если тот ответит на один очень сложный вопрос. Королю Артуру давался год, чтобы найти ответ. Если он не сможет ответить, то будет казнен. Вопрос был: «Что на самом деле хотят женщины?»
Показать полностью..

Король Артур опрашивал всю женскую половину своего королевства в течении года, и никто не дал ему ответа. Наконец, ему сказали что одна старая ведьма может дать ему ответ, но ее цена будет очень высока. У короля не было выбора, он пошел к ней и спросил, что она хочет. Она хотела выйти замуж за его лучшего рыцаря Гаваина. Ведьма была жутко страшная, старая, противная и с одним зубом.

Артур сказал, что он не хочет заставлять своего друга это делать и лучше умрет. Тем не менее, Гаваин сказал, что жизнь Артура важна для всего королевства и он согласен жениться на старой противной ведьме. После этого ведьма ответила на вопрос Артура.

Она сказала, что женщины больше всего хотят распоряжаться своей собственной жизнью.

После этого жизнь Артура была спасена, все радовались и наступило время свадьбы. Рыцарь Гаваин был настоящим джентльменом, в то время как ведьма отвратительно себя вела, жрала руками и пердела во время свадьбы.

Когда наступила свадебная ночь, Гаваин, скрепя сердце, зашел в спальню. Перед его глазами лежала самая красивая женщина, которую он когда-либо видел. Он удивленно спросил, что случилось. Ведьма ответила, что в благодарность за хорошее отношение к ней, когда она была страшной и противной, она согласна половину времени быть молодой красавицей, а половину времени — старой ведьмой. Затем она сказала, что он должен выбрать, какой он хочет чтобы она была днем, а какой ночью. Гаваин задумался. Хочет ли он, чтобы днем его видели с красавицей, а ночи проводить со старой каргой, или иметь днем страшную ведьму, а ночью быть с красавицей? Он решил дать ей решать самой. После того как она это услышала, она сказала, что всегда будет красавицей, потому что он ее уважает и дает ей возможность распоряжаться своей собственной жизнью.

Так какова мораль этой длинной истории?

Мораль такова — не имеет значения, красивая ваша женщина или страшная, умная или глупая. Под всем этим она все равно ведьма…

[Masuma]

Изменено 4 августа, 2015 пользователем Masuma

[YXO]

@Пушистая Колючка, ух, за Асадова отдельный респект, до мозга костей пробрало )